На экране — пластик, свет и тень
RenderMan (программа для 3D‑рендеринга, разработанная Pixar) научил компьютеры правдоподобно передавать блики, текстуры и кожу персонажей в фильмах вроде Toy Story (1995) и Buscando a Nemo.
Корни в академии
Корни этих приёмов уходят в Университет Юты 1970‑х: там Эд Кэтмалл (учёный в области компьютерной графики, лауреат престижных наград) работал над задачами рендеринга; позже ему присудили Оскар и премию Тьюринга за вклад в 3D‑графику. По данным исследователей, часть университетских исследований получала финансирование от DARPA (американское агентство по оборонным исследованиям), что связывало академию и военные интересы.
Один из коллег по Юте, Bùi Tường Phong, разработал алгоритмы шейдинга и освещения, Phong (алгоритм шейдинга для имитации освещения), которые полвека служили основой для компьютерной анимации и видеоигр. Theodore Kim, бывший сотрудник Pixar, указывает, что Phong приехал в США в 1970‑е с поддержкой DARPA; эти алгоритмы затем использовали и в военных симуляторах, например в тренажёрах пилотов F‑16 в 1980‑е, для повышения графической чёткости.
От кино — к трёхмерным моделям для беспилотников
Сегодня элементы, развившиеся в рамках технологий типа RenderMan, входят в более широкий набор инструментов для построения трёхмерных моделей пространства, которые помогают беспилотникам «видеть» и ориентироваться. Это означает, что программы визуализации и моделирования используются в системах, создающих карты окружения и помогающих различать объекты на движении — автомобиль, танк, человек или животное.
Задача распознавания движущихся объектов (автомобиль, танк, солдат, ребёнок, собака) сложна и требует комплекса методов, не только одного программного продукта.
Мнения и границы доказательств
Эксперты подчёркивают разницу между проверенными фактами и мнениями. Так, аниматор Samantha Youssef (аниматор, специалист по компьютерной графике) в интервью утверждает о «прямой связи между Toy Story и дронами, которые идентифицируют и стреляют по детям в Газе» — это её позиция как профессионала по анимации. Параллельно в материале ссылались на сообщения ООН и врачей о детях, погибших от ударов дронов в Газе; по некоторым сообщениям, медики отмечали ранения головы и груди, совместимые с выстрелами с дистанции. Эти данные, как и упоминание форензических выводов, в статье представлены со ссылкой на соответствующие источники и не приведены как полностью верифицированный единый отчёт.
Юридические и этические наблюдатели, в том числе Lorena Jaume‑Palasí (советник Европарламента по вопросам ИИ), обращают внимание на техническую и моральную сложность: моделировать движущиеся объекты и корректно различать солдата, ребёнка или животное — задача нетривиальная, и на неё влияет широкий набор методов, не только один‑единственный софт.
Историческая картина и терминология
История также укладывается в более широкую картину: от письма Двайта Эйзенхауэра о «военно‑промышленном комплексе» до переориентации исследований после 1990‑х, когда военные разработки чаще оказывали влияние на коммерческие технологии развлечений. Tim Lenoir и другие учёные называют это пересечение «военно‑развлекательным комплексом» — формой технологий, которые одновременно служат разным целям.
В репортаже напоминают и конкретные примеры техники: MQ‑9 Reaper (большой ударный и разведывательный беспилотник) — тип беспилотника, применяемый вооружёнными силами, — фигурирует как символ того, где пересекаются разработки обороны и визуализации (фото, показанное в исходном материале, подписано как Kevin Carter / Getty Images). Pixar на запрос El País (испанское национальное издание, газета и сайт) для этого материала не ответила.
Для читателя из диаспоры
Для читателя из русскоязычной диаспоры в Испании: DARPA (американское агентство по оборонным исследованиям); RenderMan (программный пакет для 3D‑рендеринга, разработанный Pixar); MQ‑9 Reaper (большой ударный/разведывательный дрон, используемый в армиях). Эти пояснения помогают понять, как одна и та же группа идей может найти применение и в кино, и в системах наблюдения и целеуказания.
Репортаж оставляет открытыми вопросы ответственности и границ технологического переноса: исследования и алгоритмы развивались в академии и индустрии, а их применение в разных контекстах — от развлечений до обороны — вызывает обсуждения, которые продолжают вести специалисты, историки и правозащитники.
